В этом году Смоленск отмечает несколько знаковых юбилеев, самые важные из которых – 1160-летие первого летописного упоминания нашего города и 80-летие освобождения его от фашистских захватчиков. Но, наверное, мало кто знает про ещё одну крайне важную для истории Смоленска юбилейную дату – 135-летие создания Комиссии по сохранению остатков крепостной стены. А ведь если бы подобный орган не появился, возможно, до наших дней «дожило» бы гораздо меньшее количество башен и прясел крепости.
Единственная в своём роде
Эта комиссия – уникальный инструмент по управлению культурным наследием, считает директор Государственного музея «Смоленская крепость» Сергей ПИЛЯК. Она была создана в 1888 году с целью «приведения поврежденных частей стены в монолитное состояние, с сохранением без всякого изменения прежнего вида стены».
– Дело в том, что в XIX веке во всей нашей огромной стране существовал только один контрольно-надзорный орган по работе с объектами культурного наследия – Императорская археологическая комиссия. Только в её юрисдикции было принимать решения о том, как лучше сохранять те или иные исторические сооружения, – рассказал Сергей Пиляк. – Так, например, когда княгиня Мария Клавдиевна Тенишева подумала, что можно было бы в Никольской башне открыть музей «Русская старина», в Смоленск приехал один из членов этой Императорской археологической комиссии – академик Покрышкин, который месяц изучал вопрос, а потом дал заключение, что создать музей в башне невозможно, потому что это невероятно исказит облик сооружения.
Таким образом, получается, что создание в Смоленске Комиссии по сохранению остатков крепостной стены – уникальный для Российской империи прецедент.
– Представьте, не было ни одной подобной комиссии даже на губернском уровне. А тут создаётся учреждение, задача которого – заниматься исключительного вопросами сохранения одного единственного фортификационного сооружения в городе Смоленске. Это, безусловно, показывает значимость нашей крепости в масштабах всей страны, – считает Сергей Пиляк.
Что же представляла собой Комиссия? С одной стороны, это был некий попечительский совет, куда входили представители министерства внутренних дел, творческой интеллигенции, губернатор или вице-губернатор. С другой стороны, Комиссия обладала признаками бюджетного учреждения: там работал штат секретарей и сторожей, выделялось ежегодное финансирование на проведение всех необходимых работ.
– Такой симбиоз оказался невероятно эффективным, – уверен директор музея «Смоленская крепость». – Подтверждением этому служит хотя бы тот факт, что Комиссия прекратила свою деятельность только в начале двадцатых годов XX века: пережить революцию, страшные 1917 и 1918 годы – это редкость. К сожалению, подобных органов не создавалось ни до, ни после. То, что Смоленская крепостная стена вообще «дожила» до нашего времени, – это результат работы Комиссии.
К концу XIX века некоторые участки Смоленской крепости по сути представляли собой просто кирпичную дамбу. Не везде даже можно было понять, что перед вами древнее фортификационное сооружение и объект культурного наследия. Комиссия занималась изучением стены и проведением работ по её реставрации.
– Один из проектов, который реализовали благодаря существованию Комиссии, – создание Сквера Памяти Героев. Представляете, в конце XIX – начале XX века на его месте был крепостной ров и пустырь, где паслись козы. Облагораживание пустыря вдоль крепостной стены началось к столетию Отечественной войны 1812 года, – отметил Сергей Пиляк.
Разборка стены недопустима
Но, к сожалению, не все участки Смоленской крепостной стены, сохранившиеся к началу XX века, смогли этот век пережить и дойти до наших дней. Например, наибольшие опасения краеведческой общественности в послереволюционные месяцы вызывало состояние небольшого участка крепостной стены на Казанской горе – около лютеранского кладбища, расположенного между так называемыми Большим и Малым Казанскими проломами (речь идёт о западном участке стены, который находился в районе современной улицы Бакунина).
Как рассказал кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Государственного музея «Смоленская крепость» Демьян ВАЛУЕВ, ещё в конце XIX века высказывались мнения о необходимости сноса этого участка. Так, в 1889 году, то есть всего через год после создания Комиссии по сохранению остатков крепостной стены, российский инженер-архитектор, академик архитектуры Карл Яковлевич Маевский высказывал мнение, что эту часть стены следует разобрать. Но тогда никаких действий предпринято не было.
И вот в ноябре 1918 года городской совет выступил с инициативой разобрать данный участок в виду его плохой сохранности, а «камнем бутовым вымостить улицу Казанской горы». После этого был произведен осмотр участка стены и вынесен вердикт: участок безусловно опасен. Поэтому ввиду отсутствия средств на ремонт следует:
1. оббить все опасные части стены наверху;
2. разобрать конец стены около немецкого кладбища по первую амбразуру с сохранением пилястра;
3. разобрать конец стены, выходящий к провиантским складам по первую амбразуру с сохранением пилястра, причём разборку произвести не по отвесу, а откосом, с заделкой откосов цементом.
Однако смоленские революционные власти, признавая, что древняя крепостная стена является достоянием общегосударственным, всё-таки не решились допустить подобную разборку и предоставили акт осмотра этого участка в Московский отдел по охране памятников старины. В январе 1919 года из Москвы прибыл инженер Николай Константинович Жуков, который после осмотра стены пришёл к заключению, что «участок этот не грозит падением и при небольшом ремонте его можно сохранить».
А вот как в своём дневнике наблюдений состояния крепостной стены описывал этот фрагмент автор многих книг и статей по истории Смоленска и Смоленской губернии Василий Иванович Грачёв, который осматривал стену вместе с Жуковым: «Трёхсаженная полоса, как с внешней, так и с внутренней стороны открыта; с внешней стороны она примыкает к оврагу, а с внутренней – к дороге, часто размываемой дождями и весенними водами. Некоторые арки обсыпались и местами кирпич выщербился; концы стены не облицованы и подвергаются разрушению, а в северном конце стены, близ немецкого кладбища сделан подкоп под фундамент с целью добычи бутового камня. Верх стены значительно пострадал, от частичных выщербливаний кирпича стена имеет небольшой наклон к западу и заметны поперечные трещины».
И тем не менее указание в телеграмме из Москвы было предельно чётким: «Разборка стены недопустима».
Или все-таки допустима?
Но как же тогда так вышло, что сегодня от этого участка крепостной стены не осталось и следа? Всё дело в дорожном движении.
– В 1924 году «в целях разгрузки движения по главной Б. Советской улице и предупреждения возможных от усиленного движения несчастных случаев» Губернским управлением местного хозяйства (ГУМХ) были произведены изыскания по устройству второго подъездного пути в гору. По их итогам выяснилось, что наиболее подходящей и наиболее короткой улицей для этой цели является Большая Казанская гора, но для того, чтобы её сделать доступной для движения, необходима перепланировка улицы, а именно на изгибе от немецкого кладбища до Казанской церкви сделать выемку с тем расчётом, чтобы исправить нижний профиль улицы. А во-вторых, необходимо установить правильный откос со стороны жилых строений. Проведение указанных мероприятий возможно лишь при снесении участка стены между лютеранским кладбищем и проломом напротив Казанской церкви, – отметил Демьян Валуев.
На основании всех этих фактов ГУМХ выступил с предложением возбудить ходатайство «перед центром» о снесении этого участка стены.
Однако в сопроводительном письме от Губернского музейного управления (Губмузея) отмечалось: «Со своей стороны Губмузей полагает, что в выдаче просимого заявления ГУМХу должно быть категорически отказано. Благодаря широко практиковавшейся вплоть до конца прошлого столетия продаже отдельных участков крепостной стены на снос, последняя в настоящее время разрушена совершенно на значительном пространстве. Нам не следует повторять ошибок прошлого, которые в сущности клонятся к намеренному разрушению стены, тем более что под влиянием естественных факторов это сооружение и так идёт быстрыми шагами к своему разрушению. Мер же к ремонту и поддержанию его никаких не принимается из-за отсутствия для этой цели возможных средств».
О продолжении несанкционированного разрушения участков стены для добычи строительного материала свидетельствует и записка от 1924 года, направленная Губмузеем в отделение милиции 1-го городского района: «Губмузей просит выслать милиционеров для составления протокола за расхищение крепостного материала в большом Казанском проломе на граждан, живущих по Богословской улице».
Через 5 лет, к лету 1929 года, когда в Смоленск приехали сотрудники Центральных государственных реставрационных мастерских, они обнаружили лишь «отдельные фрагменты стены, дающие конфигурацию стены и характеризующие её масштаб в смысле протяженности». В качестве причин разрушения назывались «оползни, отслаивания кладки, отсутствие покрытия». К слому планировался участок протяжённостью 40 сажен (87 метров).
В 1930 году в ходе реализации нового генерального плана, предусматривавшего масштабную перестройку Смоленска, фрагмент стены между Казанскими проломами был уничтожен. Он стал первым участком крепости, утраченным в ходе масштабных строительных работ 1930-х годов…
