Программа «Магия танго», прозвучавшая в концертном зале Смоленской филармонии, действительно была похожа на некое волшебное действо. Прекрасная музыка в великолепном исполнении буквально завораживала, заставляя сердца слушателей биться в ритмах танца. Заявленного танго и совершенно неожиданной ламбады. Смоленский русский народный оркестр имени В.П. Дубровского под управлением маэстро Игоря Каждана был дополнен солистами Максимом ФЁДОРОВЫМ (бандонеон) и Владиславом ДОМОГАЦКИМ (гитара) из Москвы…
Яркий финал
– Мне кажется, нечто подобное пару лет назад уже звучало в этом зале…
Максим Фёдоров: – Да, программа в целом похожа на то, что было два года назад – во время нашего первого выступления в Смоленске. Но это уже другой взгляд, поскольку мы уже другие: время прошло, и мы изменились, что-то переосмыслили. Так что произведения те же, но музыка новая.
Владислав Домогацкий: – К тому же, помимо основной программы, в конце концерта прозвучал наш маленький сюрприз, который не был заявлен.
– Надо сказать, что сюрприз удался. По-моему, публика была в полном восторге от такого неожиданного исполнения ламбады…
В.Д.: – Вообще идея включить это произведение в нашу программу возникла у меня довольно спонтанно – как своего рода хулиганство. Потому что исполнять такую музыку в академических кругах, в филармонических залах – это фактически на грани фола. И то, что она прозвучала в исполнении оркестра, по-моему, замечательно.
– Даже, пожалуй, революционно…
В.Д.: – Да. Так не принято. Но если это сделать вкусно, почему бы нет? И реакция публики говорит о том, что всё было правильно.
Мы частенько грешим тем, что в кулуарах, в каком-то личном общении можем играть буквально всё. А поскольку академическая база позволяет это сделать на раз, по слуху, то чего мы только не исполняли. И когда порой такие наши «жемчужинки» типа ламбады доходят до серьёзной сцены, это здорово!
М.Ф.: – Тут ещё один момент есть очень важный. Дело в том, что на записи группы Kaoma, которая первой исполнила эту песню, звучит именно бандонеон. И в кадрах клипа его тоже можно увидеть. Что для меня было открытием, когда я начал этот инструмент осваивать. Он там действительно очень органичен со своим пронзительным звуком. Но это совершенно иная эстетика, нежели в танго. Всё гораздо жизнерадостнее: пляж, коктейли, любовь и улыбки…
К тому же у нас получилась достаточно серьёзная программа в двух отделениях. И под конец уже хочется, чтобы народ просто повеселился: выдохнул и ушёл с концерта, напевая эту тему.
Ламбада!
– Вообще ламбада – не просто хит, это один из символов девяностых. Вы помните, как восприняли эту музыку, когда впервые её услышали?
М.Ф.: – До того, как узнал, что здесь звучит бандонеон, относился вполне спокойно. Потому что баянисты её часто на свадьбах играют. Хотя на самом деле это клише, которое легко снимается, стоит лишь человеку услышать то же произведение в академическом исполнении.
Вообще, на мой взгляд, всё дело в точке зрения. В том, как сам исполнитель относится к этой музыке. Сможет ли он перебороть в себе некий комплекс ивент-мероприятия или нет.
В.Д.: – Мы с Максимом восьмидесятого года рождения. То есть из того поколения, которое ещё читало книги, поскольку мобильных телефонов и интернета тогда ещё не было. Представляете, сколько в нашем детстве музыки звучало вокруг: на дискотеках, в кинофильмах и мультфильмах…
Я сейчас вспомнил, что ламбаду впервые сам сыграл на гитаре лет в восемь-девять. Аранжировку сделал мой папа. Это был сольный вариант, выполненный буквально на коленке, но музыка была узнаваема. И я даже сыграл её однажды публично.
Представьте себе: лето, каникулы, и папа меня на багажнике велосипеда везёт в соседнюю деревню давать концерт на какой-то междусобойчик. Собрались деревенские ребята. А я ещё приехал в костюмчике с бабочкой – несмотря на тридцатиградусную жару. У меня была серьёзная академическая программа, которую я сыграл. Потом мы с ребятами пошли пообщаться, и кто-то вдруг спросил: «А ламбаду можешь?» Я сказал: «Могу!» и сыграл абсолютно автоматически то, что недавно выучил. И тут эти деревенские ребята просто стали моими навсегда. У них были такие широко распахнутые глаза, в которых читалось настоящее восхищение. И я уезжал домой уже абсолютно счастливый.
Получать удовольствие
– Вы начинали выступать дуэтом как гитара и баян…
В.Д.: – Не скажу, что мы очень долго притирались друг к другу, но вначале Максиму как баянисту приходилось учиться играть тише. И наше совместное творчество послужило для меня стимулом сменить инструмент. На такой же классический, но другого мастера и более звонкий.
– А Максим к смене инструмента подошёл кардинально и вместо баяна стал играть на бандонеоне…
М.Ф.: – Тут вопрос стилистики. Танго, конечно, на баяне и на аккордеоне чаще играют. Но поскольку я освоил бандонеон, то уже слышу некоторые нюансы, которые на баяне просто не получится сделать. Филировку более тонкую. Более гибкую мелодию. Где-то, может быть, более резкий тембр, а где-то более хриплый.
В ламбаде же если ты внутри не танцуешь, ты не сыграешь эту пьесу. Вообще для исполнителя очень важно находиться в каком-то резонансе с оркестром, партнёром, музыкой, проникать в неё. То есть внутри себя нажимать кнопку и погружаться в это, а не просто статично исполнять свою функцию.
Конечно, точность – первый пункт в исполнительстве. Но потом, когда идёт высокое творчество, нужно уже быть художником. Ловить тонкие флюиды и посылать их в зал. Но прежде всего – получать удовольствие самому.
У нас с Владом есть какие-то сольные места, где постоянно всё идёт по-разному. Есть некая музыкальная основа, но мы творим в моменте. Поэтому для меня наш дуэт – это большое счастье. Замечательно, когда есть партнёр, с которым можно развиваться дальше.
– Гитара и баян у нас в России – это, наверное, самые востребованные в быту инструменты…
В.Д.: – И такое массовое бытовое использование их принижает. Да, гитара – это в том числе и городские романсы, а гармонь – частушки и деревенские напевы. Но мы стараемся об этом не говорить, поскольку наша цель – показать совсем другое. И, кстати, когда приезжаешь в глубинку, до сих пор слышишь неподдельное удивление: «Ой, а на гитаре, оказывается, и Баха играют!»
Играть везде
М.Ф.: – Мы стремимся играть везде. И выступать в филармониях для нас большая честь. С оркестрами тем более, потому что это обогащает и музыкантов и публику. Главное обладать хорошим вкусом, тактом и любовью к слушателям и предлагать то, что действительно обладает широким спектром и глубиной.
В.Д.: – При этом мы стараемся не идти на поводу у публики, а заботиться о ней. Почти все наши выступления составлены из оригинальных произведений, написанных специально для нашего состава. Я даже скажу, что это не самая простая для восприятия музыка. Тот же Пьяццолла бывает хитовый, где каждое произведение на слуху. А мы исполняем «Двойной концерт» – не столь популярный, но, на мой взгляд, здесь композитор более интересный, чем известный любому, кто когда-либо слышал «Либер-танго».
К слову, у меня есть конкретная нелюбовь к этому знаменитому произведению. И я всячески стараюсь в нашей программе заменять его чем-то более интересным.
– Почему нелюбовь-то?
В.Д.: – Прежде всего, из-за затасканности этого произведения – оно везде. Потом участие гитары там – сплошной бой, что тоже меня не устраивает. Конечно, иногда и мы его исполняем. Но по возможности стараемся всё-таки заменить на что-то другое.
– Сегодня в нашем разговоре не раз упоминались глубинка, деревня. На ваш взгляд, с точки зрения восприятия музыки провинциальная публика очень отличается от столичной?
М.Ф.: – Для меня важно, что публике необходимы такие концерты. Потому что нас везде принимают очень тепло, даже горячо.
В.Д.: – Что касается Смоленска, то публика здесь весьма избирательная, не по-провинциальному искушённая. И я рад, что наше выступление вызвало столько радости…
